— Возрадуйтесь, прекрасная принцесса! — торжественно произнес рыцарь. — Дракон повержен, и теперь ничто не стесняет Вашей свободы. Мельник недоуменно перевел взгляд с рыцаря на торчащее из стены мельницы копье. Потом обернулся к оруженосцу и шепотом спросил: — Он у тебя что, с придурью? — Ну, не то чтобы совсем… — замялся оруженосец. — Простите, что не могу лично расколдовать Ваше Высочество, — продолжал меж тем рыцарь. — Ибо моё сердце навечно отдано другой даме. Но мой оруженосец достаточно беспринципен, чтобы поцеловать Вас и тем самым разрушить злое колдовство, скрывающее Ваш истинный облик. — Чего? — выпучил глаза мельник. — Лучше не спорьте с ним, — быстро предостерег оруженосец. Мельник покосился на меч рыцаря и решил, что спорить действительно не стоит. — Ладно, целуй, только по-быстрому. Оруженосец торопливо чмокнул мельника в небритую щеку. Воздух колыхнулся, мельник икнул и грузно осел на пол. — Как я и предполагал, — умиротворенно кивнул рыцарь и приложился губами к мясистой лапе мельника. — Чары разрушены. Счастливо оставаться, прекрасная принцесса. — Ась? — переспросил мельник. — Не спорьте с ним, — напомнил оруженосец. — Я… ага! — мельник кивнул. Рыцарь легко выдернул копье из стены мельницы, пришпорил коня и поскакал прочь. Бритвенный тазик на его голове разбрасывал веселые солнечные блики на придорожные кусты. А за рыцарем, на меланхоличном ослике, преданно трусил верный оруженосец, с тонкой диадемой в золотых волосах.

 

Петр Бормор, Сказки